Дискуссия вокруг текста о музее «Зоя» не утихает до сих пор. Поводов поспорить оказалось много: текст The Village — это заказуха (и чья)? Или, стоп, а что, если все это сатира на музей или, может, метаирония? А может ли место, посвященное трагедии, быть не трагичным, а светлым и светским? Можно ли фотографироваться на мемориалах? А как же фотографии на кладбищах и селфи в Аушвице? Где проходят границы допустимого в разговоре о военном времени, можно ли тут о чем-то спорить сегодня? Каким должен быть этот нарратив и почему в России еще нет языка для разговора о народной травме? Спросили антропологов, культуролога, музейного проектировщика и сотрудника Музея ГУЛАГа.

Читать продолжение в источнике...