ШЕЙНБАУМ ЛИНА СОЛОМОНОВНА (1940 – 2014)
В ноябре 2014 г. ушла из жизни Лина Соломоновна Шейнбаум, проработавшая в нашем институте с 1962-го (тогда он назывался Институтом этнографии) по 2002 год, в секторе этнографии народов Америки, где ее «зоной ответственности» была Аргентина.
Это означало, что на протяжении многих лет она скрупулезно, по всем доступным материалам (увы, по тому времени очень ограниченным, собиравшимся буквально по крохам откуда только можно), изучала жителей этой страны с этнографической точки зрения. Соответственно, она и «отвечала» за них как эксперт по всем возможным вопросам опять же этнографического и исторического характера, главным образом – при написании справочных и коллективных работ, где освещались самые разнообразные темы: от этногенеза и национальной политики до свадебной обрядности и особенностей воспитания детей или, к примеру, «роли негритянского компонента в формировании наций Западного полушария». Надо ли говорить, что о полевых этнографических исследованиях в Аргентине советскому ученому в ту эпоху можно было только мечтать, и Лина Шейнбаум в этом смысле не стала счастливым исключением.
И всё же в Новом Свете ей удалось побывать. В 1980-е годы она ездила на Кубу в составе экспедиции ИЭ АН СССР, работавшей над созданием кубинского этнографического атласа. Ну а в конце 1990 г., уже в период «перестройки», когда многие препоны для передвижений по миру советских граждан были сняты, она смогла наконец взглянуть на свою Аргентину (в её распоряжении оказались нескольких дней, пока длилась конференция, где она выступала с докладом).
Нужно сказать, что принятый в то время (т.е. в 1960-е–1980-е гг.) стиль, да и организация, научной работы склоняли авторов прежде всего к тому, чтобы как можно более тщательно и добросовестно готовить текст статьи или главы, раз за разом прогоняя его через обсуждения коллег – во избежание промахов и недочетов, которые могли бы после публикации поставить под сомнение научную ценность всего коллективного труда или, не дай бог, содержать политические ошибки. В этой связи вспоминается байка, ходившая по институту якобы на основании действительно имевшего место разговора нескольких сотрудниц: «Я могу написать в день не больше одной страницы». «А я – не больше двух». «Я – три, но только если очень нужно». И вдруг одна из участниц беседы говорит: «А я – десять!» Воцаряется изумленное молчание, и тогда она, смутившись, пытается оправдаться: «Ну, я, наверное, не думаю, когда пишу…»
Конечно, большое значение здесь имело и то обстоятельство, что возможностей для публикации было несопоставимо меньше, чем сегодня. Сформировался даже характерный тип исследователя-перфекциониста, озабоченного прежде всего качеством работы, своей и коллег, и в значительно меньшей степени – количеством создаваемых текстов. Нужно сказать, что такая установка сыграла негативную роль в дальнейшем, когда ситуация резко изменилась и значимость «количественного показателя», характеризовавшего работу ученого, радикально возросла, оказавшись в некоторых случаях решающей. Очень многие из тех, кто усвоил – как своего рода правило хорошего тона – представление о том, что добросовестность работы исключает спешку, не смогли приспособиться к новым требованиям и в той или иной степени поплатились за это…
Научное наследие Лины Шейнбаум по нынешним меркам не слишком велико, но оно занимает заслуженное место в общей конструкции советской/российской этнографии народов зарубежных стран. Статьи и главы в коллективных работах, написанные Линой Соломоновной и посвященные главным образом аргентинцам, вместе с единственной вышедшей из-под ее пера монографией об аргентинском этносе, могут служить хорошей иллюстрацией тех результатов, которые могли быть достигнуты добросовестным и вдумчивым отечественным исследователем, аккумулировавшим весь доступный ему фактический материал по заданной теме и пользовавшимся при этом принятым в нашей науке понятийно-терминологическим инструментарием.
Увлеченность Лины Шейнбаум изучаемой страной не ограничивалась сугубо профессиональным интересом. На институтских вечерах она пела аргентинские песни, своему сыну, а потом и внуку читала переводные повести аргентинских детских писателей. Будучи по складу характера прирожденным путешественником и экспедиционщиком и не имея возможности работать в аргентинском «поле», Лина Шейнбаум, пришедшая, кстати, в этнографию после окончания географического факультета МГУ, много ездила в этнографические экспедиции по Советскому Союзу. В одной из них, на раскопках древнего Хорезма, она познакомилась со своим будущим мужем, художником Юрием Стеблюком.
Необходимо сказать, что Лина Соломоновна была человеком твердых и даже жестких нравственных принципов, которыми не поступалась ни при каких обстоятельствах и которые отстаивала, что называется, невзирая на лица, будь то отношения с начальством, с коллегами или друзьями. Разочарования и несправедливости переносила внешне стоически, «по-мужски» – при том что ощущала их очень болезненно, будучи глубоко чувствующей, одухотворенной и ранимой женщиной.
В этой ее непреклонности, возможно, как-то сказалась судьба ее семьи. Ведь родители Лины Соломоновны, как и еще нескольких бывших и нынешних сотрудников Института, принадлежали к уже ушедшей и, безусловно, уникальной когорте «коминтерновцев»: иностранцев, когда-то искренне поверивших в идеалы коммунизма и связавших свою жизнь с Советским Союзом. Они встретились и поженились на Кубе, куда эмигрировали в 1927 г. (мать из Польши, отец из Литвы), стали участниками революционного движения в Латинской Америке, преследовались, бежали в Мексику, а в конечном итоге переехали с маленьким сыном в Советскую Россию. Этот мальчик и придумал имя для своей младшей сестры, родившейся уже на советской земле: Лина – в честь испанской комсомолки Лины Одéны, героически погибшей во время гражданской войны конца 1930-х гг. в Испании. Подвиг этой девушки был на слуху у романтически настроенной советской молодежи того времени. Возможно – но теперь этого уже не узнать, – выбор Линой Шейнбаум Аргентины в качестве объекта своего исследовательского интереса, которому она отдала сорок лет жизни, был в какой-то мере обусловлен необычной судьбой ее семьи…
Некоторые работы Л.С. Шейнбаум:
● Формирование аргентинского этноса. Диссертация на соискание учёной степени канд. ист. наук. М., 1980.
● Аргентинский этнос: этапы формирования и развития. М., Наука, 1984.
● Формирование населения Аргентины // Расы и народы. Вып. 4. М., 1974. С. 165-178.
● Индейцы гуарани в этнической истории Аргентины // Проблемы истории и этнографии Америки. М., 1979.
● Аргентина. Особенности формирования и развития нации // Этнические процессы в странах Южной Америки. М., «Наука», 1981.
● Аргентина, Уругвай, Парагвай // Африканцы в странах Америки: негритянский компонент в формировании наций Западного полушария. М., Наука, 1987.
● Индейцы таины острова Гаити до испанского завоевания // Советская этнография. 1966. №4. С. 52-65.
● От индейского боио к традиционному кубинскому жилищу // Этнографическое обозрение. 1993. №5. С. 56-70.
● Поездка в Гуантанамо [Куба: О работе над составлением первого этнографического атласа Кубы] // Советская этнография. 1986. № 5. С. 135-146.
● Этнический компонент самосознания российских подростков // Этнографическое обозрение. 1996. № 1. С. 81-90.